Хромая жизнь

Визг тормозов, чей-то испуганный крик на тротуаре, глухой шлепок удара — эти звуки вдруг смешались в ушах Надежды в жуткую какофонию. Спустя мгновение в музыкальное безобразие ворвалась сольная партия нестерпимой боли. Где-то в глубине левого бедра пульсировала одна, очень высокая нота. А потом вдруг наступила тишина. Женщина провалилась в темноту…

Когда она очнулась, уши уже перестали транслировать чудовищный концерт. Но какой-то странный звук всё ещё будоражил сознание. Надя с трудом сконцентрировала взгляд и приподнялась на подушке. Прямо перед ней на металлической конструкции, прикрепленной к спинке кровати, странным образом была подвешена её, Надежды, собственная нога, от самых пальцев закованная в гипс. Тонкий тросик с гирькой, которая мерно раскачивалась из стороны в сторону, издавал дребезжащий звук. Надежда непонимающе смотрела на сооружение, когда услышала: «Что, очухалась? Ну, значит, жить будешь, не помрешь». Пожилая женщина на соседней койке с любопытством разглядывала новенькую: «Как же ты, милая, под колеса-то угодила?»

А Надя и сама не понимала, как это случилось. Она возвращалась с обеда, спешила в магазин, где работала продавцом-консультантом спортивной одежды и обуви. Привычно ступила с тротуара на проезжую часть, намереваясь перебежать дорогу между потоком машин на Советской, и уже успела добраться до середины, как вдруг!.. Удивительно, но женщина успела заметить, что автомобиль, который несся прямо на неё, был чудесного перламутрово-голубого цвета. Ещё она увидела испуганные глаза водителя и его рот, открытый в беззвучном крике. А потом был тот сильный удар.

В травматологическое отделение Надежду Громову доставили с переломом шейки левого бедра, сотрясением мозга и ушибами грудной клетки. После операции ногу загипсовали и прописали полный покой. Но покоя не было. Надя, которая во всём любила определённость, вынудила лечащего врача объяснить, как скоро и в каком состоянии она сможет выписаться из больницы. Ответ потряс её так, как до этого ничто в жизни: «Домой вам месяца через четыре, не раньше. Это о времени. А о состоянии говорить пока рано. Точно ясно лишь одно: от хромоты вам не уйти».

Надежда, которую ещё со школы называли манекенщицей, не могла представить себя с палочкой или без неё, но с походкой пожилой утки. Рыдая, она рассказала о своих перспективах мужу. Илья постарался удержать на лице благородное выражение, за которым спрятал растерянность и жалость: к себе. Ведь теперь друзья будут сочувствовать ему так же, как ещё недавно завидовали.

Спустя месяц после аварии Надежда узнала, что в суде прошло слушание по её делу. Суд оправдал налетевшего на неё водителя. Она и сама понимала, что виноватых, кроме неё, в той трагедии не было. В следующий раз, когда не захочется до пешеходного перехода идти, будет наука. Но глухая злоба, похожая даже на ненависть к человеку, которого она толком и не разглядела, прочно поселилась в душе. Надежда проклинала его за то, что отнял у неё красоту, искалечил не только ногу, а всю её жизнь.

Илья на суд не пошел, сославшись на неотложные дела. А мама Надежды, верившая в то, что при желании водитель мог бы избежать наезда, отправилась туда с одной целью. Сергей выходил из зала, когда она торопливо подошла к нему и, глотая слезы, с тихой ненавистью произнесла: «Из-за тебя моя дочь всю жизнь хромая будет. Но Бог всё видит».

О том, что жизни стройной красавицы, попавшей под колеса его машины, ничего не угрожает, Сергей знал давно, поэтому до самого суда его больше занимало, не усмотрят ли судьи в его действиях какой-то вины. Но теперь, когда дело было закрыто, он вдруг подумал, что, сам того не желая, поломал, наверное, удачную жизнь молодой женщины.

Отыскать Надежду в больнице было не сложно. Она лежала, грустно глядя в окно, в котором виднелись только быстро плывущие облака. На посетителя взглянула с еле заметным интересом: «Вы, должно быть, палатой ошиблись?» «А вы разве не Надежда Громова? — тихо спросил визитер. — Я — Сергей, водитель, который вас сбил». В ту же секунду лицо женщины исказилось от гнева. «Убирайтесь отсюда! И больше никогда не смейте появляться у меня на пути!» — закричала Надежда, укрывая простыней искалеченную ногу.

Мужчина скрылся за дверью. «Дура бешеная, — думал Сергей, спускаясь по лестнице. — Да и я хорош, чего поперся?» Но в душе мужчина уже знал, что придёт сюда ещё раз.

Лечение больной Громовой продвигалось успешно. Не понадобилась даже повторная операция, которую предполагал лечащий врач вначале. Конечно, эффективные, но чрезвычайно дорогие препараты делали своё благое дело. И, слава богу, что нашелся человек, который приобретал их для Надежды. Странно, почему он горячо просил убедить Громову, что лекарства для неё закуплены больницей?

В день выписки Наде пришлось самой выбираться на улицу. Муж ещё накануне уехал в неотложную командировку, мама слегла с давлением, и забрать только начавшую ходить женщину было некому. Стоя возле больничного корпуса, она раздумывала, как будет добираться домой. Неожиданно у крыльца остановилось такси, и улыбчивый водитель распахнул перед ней дверцу: «Прошу, Надежда Валерьевна! Доставлю с ветерком! Да вы не беспокойтесь, все оплачено». «Всё-таки Илюша побеспокоился»,- мелькнула у неё благодарная мысль.

Но, как оказалось, кроме мамы беспокоиться о Наде стало некому. Первый удар нанес ей хозяин магазина, в котором она отработала почти три года. Он пришел к ней домой с пакетом фруктов, но девушка знала: будет просить её уволиться. «Надь, мы всегда друзьями были, — пряча глаза, говорил Андрей, — но ты ведь теперь с клиентами работать не сможешь». Надя легко согласилась, подмахнув заявление, а волю слезам и злости дала, только когда Андрей ушел.

Следующий удар нанес Илья. Он забрал свои вещи и ушел на следующий день после возвращения жены из больницы. «Это все хромота проклятая», — рыдала Надежда в подушку.

Сначала ей хотелось умереть, потом отомстить. Но когда улеглись первые эмоции, она поняла, что стала ненавидеть мужа-предателя больше, чем сбившего её водителя. И впервые за несколько месяцев попыталась вспомнить его лицо. Но в памяти всплыло только имя.

В одиночестве дни тянулись медленно, но Надежда знала, чем себя занять. Каждое утро до черных точек в глазах она делала упражнения для больной ноги, разрабатывала суставы, заставляя двигаться их, как раньше.

Первый выход на улицу с палочкой и прихрамывая стал победоносным шествием для Надежды. Радостная, с вернувшимся блеском в глазах, она отважилась даже дойти до магазина. А там нос к носу столкнулась с Сергеем, которого сразу же узнала. В его глазах на миг мелькнула тревога. «Помнит, как я его из палаты выставила», — поняла Надя и улыбнулась.

Они вместе дошли до её дома. Он смотрел вверх, туда, где было её окно. «Почему вы не открываете форточку в комнате? Не любите свежий воздух?» — вдруг спросил он. «А откуда вы?..» — начала было Надя, но почему-то ответила, что на окне просто сломана ручка, а починить некому.

Сергей стал часто бывать у Надежды. Муж, которого она когда-то любила, стал чем-то вроде осеннего тумана…

Но однажды Илья снова появился в квартире бывшей жены: «Прости, я поступил низко». Она, опираясь на палочку, выслушала его, а потом, пожав плечами, сказала: «Да я уже простила, Илюш: И замужем я уже почти неделю».

Марина Чечушкина