Двойное предательство

Катерина бежала сама не своя, спотыкаясь и падая. Муж разошелся, как никогда. Ещё немного, и он нагонит её, и топор опустится на её голову…

Одно спасение – железная дорога. Если она успеет перемахнуть через рельсы до того, как подъедет поезд, она сможет укрыться от мужа.

Из последних сил Катерина взобралась на щебенчатую насыпь. Поезд оглушительно гудел. Вот одна тесёмка рельс. Как некстати застряла туфля! Вот вторая тесёмка.… Не хватило буквально доли секунды и…

Катерина вставала и падала, вставала и падала. Ей надо было убежать, как можно дальше, пока проходит состав. Почему она падает? И тут перед глазами всё поплыло, и Катя стала проваливаться в какую-то тягучую невесомость.

Без ног

Очнулась Катерина в больничной палате. Она долго не могла понять, почему она здесь. Долго не могла вспомнить, что произошло.

– Слава Богу, очнулась. Как ты, Катюша?

У изголовья сидела мать. Побледневшая, осунувшаяся.

– Мама, что случилось?

– Ты, главное, не вставай. Теперь всё будет хорошо, – успокаивала мать свою дочь. – Главное, ты жива.

Она не знала, как сказать Кате, что у неё, 23-летней женщины, нет стоп ног.

Из-за плохого ухода у Кати началась гангрена. Ей отрезали ноги вначале по колено, потом – выше колена. Муж так и не появился.

Катя лежала, как обрубок, в окровавленных бинтах, именно так она себя и представляла, и не знала, что думать. Обиду сменило чувство отчаяния. Как она дальше будет жить без ног?..

И всё же, она ждала, что вот распахнется дверь и войдет её Геннадий. С цветами, улыбаясь. Ждала, что он утешит её в горе. Лелеяла мысль, что он боится показаться по той простой причине, что именно он явился виновником её нынешнего состояния…

Любовь зла?

Катя тогда работала, когда на заводе появился этот скромный паренек. Она бы не обратила на него внимания, если бы не его странная настойчивость. Он как-то всегда был рядом с нею. Ненавязчиво, в сторонке. Куда она с подругами, туда и он. В сторонке, но рядом. Даже говорить с ней стеснялся.

Это уже после она поняла, что дело было вовсе не в стеснении. Он просто был ограниченным человеком. По большому счёту, и разговор поддержать не мог. Но тогда она видела в его глазах неимоверную любовь. Такую, какая, как думала она, лишает человека дара речи. И она потянулась к нему.

Непростой нрав Геннадия начал проявляться уже на второй месяц. Примитивные шуточки, туповатые ухмылочки и – никаких интересов, кроме рыбалки. Ко всему прочему, оказалось, что он и выпить был не дурак.

А стремление жены пойти учиться Геннадий воспринял в штыки.

– Знаю, какая учеба тебе нужна, – пошловато ухмыляясь, процедил он сквозь зубы. – Вот такая учёба тебе будет!

Открыла глаза Катя уже на полу. Она не могла поверить, что её муж поднял на нее руку. Катя в то время была уже беременна…

Лучше в петлю…

И все же, Катя хотела, чтобы он пришел. Не может такого быть, чтобы он бросил её в таком горе! Не настолько же он бессовестен?..

Но, чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежды. И однажды он пришел.… Спустя почти четыре месяца после трагедии. Уже после того, как она подписала все милицейские протоколы, что де произошло несчастье по её неосторожности, что де в этом виновата только она, что она ни к кому претензий не имеет…

Катя растерялась: что он скажет? А он, бесцеремонно откинув одеяло, нагловато осмотрел «обрубки» ног.

– Ну-у, – вопросительно протянул он, – кому ты такая нужна?

И без лишних предисловий вынул из кармана вчетверо сложённый листок.

– Подпиши. Это заявление о разводе. У меня скоро будет другая жена. С ногами.

Как он ушел, Катя уже не помнила. Очнулась на полу от нашатырки. Вокруг – знакомые медсёстры.

– Что удумала – повеситься? Да как ты вообще помыслить об этом могла?

С этого момента медсёстры не отходили от постели Кати. А вскоре появилась и мать. То, что Катя ещё дважды перенесла операции, с ужасом она узнала лишь в больнице, когда её вызвали к дочери.

Новая встреча

– Кать, я давно хотела тебе сказать. Ты знаешь, почему у меня бельмо на глазу? А знаешь, что я сидела в тюрьме?

И чем больше Катя слушала рассказ матери, тем больше приходила в себя. Мать подробно рассказывала, как жила с мужем, как он её лишил глаза, как потом дезертировал с фронта, как она долгие годы скрывала его, что никто даже из близких людей не знал. Какие унижения она от него терпела, пока он жил, скрываясь от всех, в землянке… Его расстреляли, а её – в тюрьму.

– И ведь живу. А ты из-за кого хочешь жизни себя лишить? Подумай…

А вскоре мать, зная былой интерес дочери к шитью, принесла ей новенькую швейную машинку, и Катя ожила!

Катя заставляла себя не думать о сыне, успокаивала себя тем, что там ему будет лучше. О муже она давно уже думать перестала. Постепенно научилась передвигаться по комнате. Потом мать, продав ещё одну корову, купила дочери инвалидную коляску.

Первый раз выйти на улицу без ног Кате было стыдно. Боялась любопытных и жалостливых взглядов. И, как нарочно, именно в этот день на улице ей попался бывший муж.

Он был на прогулке со своей супругой. С удивлением Катерина подметила, что в ней ничего не ёкнуло. Скорее наоборот, ей был неприятен сам вид этого чужого уже человека.

Но он, завидев Катерину в коляске, буквально остолбенел. Катя после болезни похудела и, как ни странно, похорошела. Геннадий не ожидал такого преображения. Совсем другой он представлял себе бывшую жену.

«Он хочет надо мною посмеяться», – подумала она.

Катерина ждала от него насмешек. Но он застыл. Он стоял, в упор глядя на Катерину, пока его не одёрнула жена.

Воздаяние

С этого времени она часто стала встречать в своём квартале города Геннадия. Он не подходил к ней, но явно ждал этих встреч. Катя пыталась поймать себя: нравится ей это или нет. Поняла лишь одно: он ей совершенно безразличен.

Но однажды он к ней всё же пришел. Трезвый, бритый, чистый. К этому времени Катерина уже прослыла в городе отменной портнихой, что могла сама выбирать себе заказчиков. А у Геннадия личная жизнь пошла под откос. Новая жена оказалась не из робкого десятка и тяжела на руку. Измываться над ней, как над хрупкой Катей, он не мог. Возможно, поэтому его тянуло к прежней жизни, где он был пан-барон. А, возможно, была и другая причина.

– Катя, у нас всё-таки сын…

– И что? У вас всё-таки дочка. Ты хочешь и свою дочь лишить своего отца, как некогда лишил матери нашего сына?

Катерина давно уже простила своему мужу его откровенное предательство и даже постаралась понять его. Но у неё и мысли не было когда-нибудь вернуть Геннадия. И раньше-то он не был хорошим мужем, а теперь и тем более. Чем дальше, тем чаще до неё доходили слухи, что Геннадий пьёт по-чёрному, что часто достается ему от второй жены, что работать не хочет…

Её интересовал только сын. А к её сыну, как она знала, новая жена Геннадия относилась хорошо. «И ладно, – думала Катерина, подавляя желание его увидеть, – и хорошо, не буду им мешать».

По большому счету, обзаводиться семьей она вообще не хотела. Не раз задавала себе этот вопрос, прислушивалась к своим ощущениям. Но предательство близкого человека полностью изменило её. Из общительного и жизнерадостного человека она превратилась в человека-одиночку, полностью погружённого в себя, в свои думы. Она жила в этом мире и одновременно как бы наблюдала его со стороны. Ни во что не вмешиваясь, никого не осуждая.

Геннадий после разговора с бывшей женой запил ещё больше. Сутками пропадал где-то, потом являлся. А однажды не пришел и вовсе.

Через месяц после пропажи Геннадия рыбаки нашли на берегу тело какого-то мужчины. С трудом родные опознали в нем бывшего Катиного мужа.

Слухи о его внезапной кончине ходили разные. Кто говорил, что он утопился, кто – что утонул по пьянке во время рыбалки. Говорили даже, что его утопили за что-то.

Катя этому сообщению не обрадовалась и не огорчилась. Но на похороны пришла.

Яблоко от яблони

Вскоре после похорон новая жена Геннадия сдала сына в интернат. Кто-то осуждал её, кто-то Катерину, что не забрала к себе сына-подростка. Но жизнь, видимо, всё расставляет на свои места так, как надо. Каждому раздаёт горести и блага в той мере, в какой каждый из нас их заслуживает…

Долго своего бывшего мужа Катя не пережила. Отравилась газом. Кто знал Катерину, не верил слухам, что смерть была не случайна, Катя была сильной женщиной.

Смерть, наверное, была лучшим исходом для неё. Лучшим в том смысле, что ей не довелось увидеть будущее своего сына. Судьба смилостивилась над нею.

Сын Катерины пошел по стопам своего отца, повторяя его во всём, почти один в один.

– Как ты можешь? – недоумевала молодая жена, которая, выходя за него замуж, во многом жалела его, зная историю детства. – Ты же пьянками рушишь семью, ты же сам рос в интернате. Ты хочешь, чтобы и дочь твоя также росла в интернате?..

– А, может, и хорошо, что я рос в интернате, – вызывающе ответил он.

О матери, к которой бегал когда-то почти каждый день из интерната за деньгами и сладостями, он никогда не вспоминал. И даже никогда не ходил на её могилу. Квартиру, какая досталась ему после смерти матери и какую Катерина с таким трудом заработала, он благополучно после развода пропил…

Как бы перенесла Катерина ещё одно предательство, будь она жива?..

Елена Зиминова