Крылатая любовь

Из-за любви к жене пилот хулиганил в небе, прыгал с парашютом на балкон. Но, поняв, что своей любовью мучает её, собрал чемодан и уехал. В итоге оказался в пасти тигра.…

С Валерием мы сидели во дворе сельского дома на небольшом хуторе в нескольких километрах от местного аэродрома. Отставной майор, перебравший добрый десяток гарнизонов бывшего Советского Союза и стран Восточной Европы, совершил посадку на николаевской земле. Сажает картошку и выращивает отменные огурцы и лук. С лучком, под рюмочку, после бани мы вели неспешную беседу, которую прервал рёв двигателей падавшего вниз и резко взмывшего над лесом истребителя. Валерий с тоской посмотрел в небо — не часто сейчас проходят полёты на аэродроме. А бывшим авиаторам каждый взмах серебристого крыла напоминает о тех уже далеких, безвозвратных днях, когда они и их боевые товарищи творили чудеса и просто чудили.

— Хочешь, расскажу тебе о своём друге, земляке Паше. Таких пилотов, как он, было немного.

Возражений, естественно, не последовало.

— В начале 70-х лейтенантом я попал в авиагарнизон под Гдовом в Псковской области. Там, как и у нас, тоже было где порыбачить, поохотиться. На охоте я и познакомился с Пашей, Пал Палычем. Он был душой компании.

Больше всего на свете Паша любил свою жену Галю. Она — блондинка с голубыми глазами. И было в ней обаяние особое, ни один мужчина не мог пройти мимо, чтобы не засмотреться на неё. Привёз её Паша из Ейска, где оканчивал летное училище. Не понимаю, как они познакомились, но курсантом Паша бегал к Гале в самоволку. Парень он был видный: кудрявые чёрные волосы, кареглазый, мышцы накачаны. Галина сама рассказывала: как его увидела, так и влюбилась.

В гарнизоне под Гдовом у них родился сын-крепыш. Но ревновал Паша свою супругу, как говорится, к каждому пню. Как-то раз играем в карты: я — с Галей, он — с моей женой. Я случайно прикоснулся ногой к Галиной ноге. Паша ни слова не проронил. Но когда мы ушли домой, вскоре прибегает Галка. Вся в слезах, рассказывает, что Паша из-за прикосновения ног устроил кошмарный разнос. Я его успокаиваю, нельзя же, мол, так на всё реагировать. А он: «Я всё понимаю, но ничего не могу с собой поделать». Очень он любил жене преподносить сюрпризы. Сам знаешь, лётчики совершают тренировочные прыжки с парашютом. Сбрасывали их в районе аэродрома, но жилые дома были недалеко. И вот Паша спланировал на свой дом. Решил приземлиться прямо на балкон. Но это практически невозможно сделать. И сел у подъезда, заодно накрыв куполом насмерть перепуганную соседку. Галина потом вспоминала, что, заметив мелькнувшую над балконом тень, она посмотрела вниз, а там Паша отстегивает ремни, а под его парашютом кто-то барахтается и кричит. Затем оттуда выбралась соседка. Тогда он получил нагоняй. Паша вообще был личностью неординарной, в его жизни всё делилось на белое и чёрное. Лучший лётчик в полку — Паша. Первый разгильдяй полка — тоже Паша. Сегодня ему комполка объявит благодарность за выполнение задания, завтра — выговор за нарушение правил полётов. Однажды на соревнованиях среди полков разведчиков (Павел Павлович летал на истребителе-разведчике «МИГ-21») произошел такой случай. Соревнования проходили на нашем аэродроме. И вот самолет Паши вдруг исчезает с экранов радаров — так низко он ушел к земле. Тут паника на командном пункте поднялась. А Паша уже катит по посадочной полосе. Досталось тогда ему от командира. Но первое место присудили Паше. Конечно, он часто рисковал, переносил бешеные перегрузки. Но он очень здорово чувствовал машину. Тем не менее, даже накануне полётов любил побаловаться спиртом. В десять-двенадцать вечера зайдёт: «Валера, давай выпьем!», а в семь утра ему уже на полеты уезжать надо. Ну, я, бывало, «наезжал» на него. А иногда устоять не мог. Паша, когда надерётся хорошенько, идёт к командиру полка устраивать разборки за то, что командир его наказывал. Командир был умный и за это Паше не мстил.

Потом нас перевели в Мончегорск Мурманской области. Там тоже стояли два полка – «МИГ-21» и «МИГ-25». И вот зимой решили сделать на озере Кутыр запасной аэродром. Расчистили лёд. Но на лёд «МИГ-21» ещё никогда не садился. Желающих на эксперимент не нашлось. И тут снова Паша. Весь гарнизон замер в напряженном ожидании посадки. И Паша посадил самолёт. Отлично. Тогда ему вручили часы.

В середине 70-х в полку появилась радиоразведка. Восьмого марта Паша, один единственный из пилотов, летел на разведку вдоль границы. А я в тот день отправился порыбачить на Кутыр. Озеро почти рядом с жилыми домами. Слышу: летит самолёт. Показалось странным, что он заходит совсем с другой стороны от аэродрома. И вот он появляется над озером и рисует машиной в воздухе: «8 Марта». Народ обалдел. А людей на улице было много. Вот так он решил поздравить свою Галю. В полку за это его, конечно, «выпороли». Но он не каялся.

«МИГ-21» тогда меняли на «МИГ-25». Но когда Беленко угнал этот новый мощный истребитель в Японию, переучиваться на «МИГ-25» разрешали только членам КПСС. Паше предлагали вступить в партию. Но он стоял на своём: «Я лётчик, а не коммунист, и в партию не пойду». С тех пор у него и пошло всё наперекосяк. Стал чаще выпивать, гонять жену — Галка нередко пряталась у нас. А на службе его зажимали при всяком удобном случае. В итоге отстранили от полётов и перевели на командный пункт. Месяца через три он окончательно понял, что это не его дело. Галя с моей женой поехали к командующему Ленинградским военным округом, но к ним не прислушались. Паша, как человек принципиальный, понимал свою безысходность и уволился из армии. Видимо, тогда он осознал и то, что своей ревностью, непредсказуемостью загнал Галину в угол, сделал её замкнутой, боязливой. Он ей так и сказал: «Я ухожу. Я тебя замучил». Собрал чемодан и уехал. Галя с сыном вернулась к родителям в Ейск. Парень поступил в то же лётное училище, которое закончил отец, стал лётчиком. А вот с Пашей произошло страшное. Об этом я узнал после. Не помню, в каком городе, он возвращался со свадьбы. Привычке рисковать он так и не изменил. Завернул в зверинец, и ему вдруг захотелось погладить тигра в клетке. Зверь схватил Пашу за руку. Рана оказалась опасной. Ему ампутировали руку. К сожалению, Пашин след я потерял.

Василий Ганжала