Строка новостей
Домой / Неравный брак / Под шум дождя

Под шум дождя

Когда смотришь на Марию Николаевну, так и хочется сказать, перефразируя поэта: «Есть женщины в бугских селеньях!»

Под шум дождя

Красивая, статная, всегда приветлива, всё, как говорится, при ней. На то время мы мало знали друг друга: так, несколько незначительных разговоров, но я как-то сразу прониклась к ней симпатией. Чувствовалась, что она прошла большую жизненную школу, и ей есть о чём рассказать.

Неожиданные обстоятельства свели нас вместе. И вот я у неё в гостях. На улице дождь, слякоть, а у нас весело свистит чайник, в доме тепло и уютно, и всё располагает к дружеской беседе. Мария Николаевна хлопочет у стола, а я рассматриваю фотографии на стене.

— Это мой сын, Саша, — подходит она ко мне, — вылитый отец. Сейчас покажу его фотографии – сама убедишься.

Мария Николаевна достаёт пухлый семейный альбом, мы усаживаемся поудобнее и начинаем вместе перелистывать его.

— Вот, нашла, что хотела. – Она бережно берёт в руки чёрно-белый снимок.

На меня смотрит молодцеватый уверенный в себе мужчина. Я внимательно всматриваюсь в его черты:

— А ведь он не из наших мест?

— По национальности он был грек.

— Был? Он что умер? – невольно вырвалось у меня.

К сожалению, его уже нет в живых. – Мария Николаевна задумчиво смотрит на фотографию, чувствуется, что её хочется поделиться своими воспоминаниями, а мне и вовсе в охотку послушать опытного, много повидавшего на своём веку человека.

— Мы с Андреем познакомились очень необычно. – Начинает она свой жизненный рассказ. – Я тогда была ещё совсем молоденькой девчонкой, училась в строительном техникуме, мечтала стать чертёжницей. В тот вечер мы с подругой отправились на танцы.

Невольно вспомнились и мне те светлые студенческие годы. Этот чудный город с его мостами и набережными. Так и вижу перед собой мерцающие огни на том берегу реки, их отражения в тёмных глубинах вод, медленно как бы торжественно плывущие мимо нас белые яхты, полумрак верхней и нижней танцплощадок и нашу компанию среди гуляющей публики пришедшей подышать свежим воздухом и послушать музыку.

— Да, так вот, идём мы на танцы в самом весёлом расположении духа, а навстречу нам какие-то грубияны, да так пристали, что никак от них не отделаться. Мы уже было растерялись, но тут вовремя к нам подоспели два рослых парня. С одним из них я и стала встречаться. Андрей был старше меня на десять лет и уже крепко стоял на ногах – работал на стройке. Правда, к тому времени был разведён, имел сына. Бросила я из-за него всё: учёбу, родные места, и уехали мы с ним в далёкий и неизвестный мне Тбилиси, там у него была квартира, родня. Вскоре я родила сына. Назвали мы его Сашей.

— Андрей был очень видный мужчина, девки за ним гурьбой бегали, отбоя от них не было. Этого-то я и боялась больше всего. И, как оказалось, боялась не напрасно. Начал он поздно приходить домой, а то и вовсе пропадал на несколько дней, ссылался на командировки. Стану его упрекать, а он мне – ты холодная. Заскучала я там: одна с сыном в чужом городе, ни родни, ни друзей. У нас была большая семья, у мамы нас пятеро детей, жили дружно, а здесь что? Уедем и уедем – настаивала я. Он, правда, согласился.

Мария Николаевна подливает чайку, подсовывает домашнее печенье, а я думаю: вот жила в столичном городе, в прекрасной квартире, и на тебе – потянуло в нашу глухомань. Неужели так ни разу не пожалела? Хочется спросить, но помалкиваю, не спрашиваю, боюсь увезти рассказчицу в сторону.

Сначала здесь на новом месте всё началось, как будто налаживаться: построили дом, купили машину, а потом его натура взяла своё.

— Смотри, Андрей, — не раз говорила я ему, — узнаю, что изменяешь мне, сразу разведёмся. – Не узнаешь – у меня четыре колеса.

— Четыре колеса его и подвели. Дошли-таки до меня слухи с кем он коротает вечера, подруга видела: его машина часто стоит у ома. – Сходи, — говорит, — сама убедишься.

Послушалась я её. Прихожу, точно, — наша машина. Стою, его поджидаю. А тут и он.

Первое, что хотелось сделать – ворваться в дом, а там будь что будет, но сдержалась. Спокойно так выхожу из укрытия, делаю к нему шаг вперёд, он даже отшатнулся:

— Ну, что, — говорю, — обещала узнать и вот, узнала. Что ты теперь скажешь? — Маша, это совсем не то, что ты думаешь. Пойдём домой, я тебе всё объясню. – Нет! Оставайся с ней. Ты нашёл себе жену. Были бы цветы, я бы тебя поздравила.

— Ничего же не было!

— Я сказала всё, конец. Приходи за вещами.

Она вспоминает то страшное для неё время, а слёзы непроизвольно набегают на глаза. Нет, не забудется ей та боль никогда, и ничем её не загладить, ни заглушить.

— Не помню, как я домой пришла. Упала на кровать и только тут дала волю слезам. В эту ночь он домой не явился. И только на следующее утро нашёл меня на работе. Просил, умолял, но я была как каменная. Вскоре он с новой женой уехал в Грузию.

Не приезжал Андрей ко мне три года, а потом начал ездить: здесь же его сын, его кровиночка. Приезжал всегда с гостинцами, с подарками и мне, и сыну. Всё предлагал сойтись, помню как-то сказал:

— Ты была мне настоящей женой. С тобой я всегда ходил в белых носках, а теперь хожу в драных. Где взялась эта Лариска?

Мария Николаевна смахивает слезу, долго сидит, раздумывая о чём-то, прислушивается к шуму дождя за окном, и вдруг, как бы решившись на что-то, торопливо продолжает:

— попадались мне кандидаты в мужья, а замуж я не спешила. Не верила уже никому. Но время шло, раны постепенно стали затягиваться, и тут повстречался мне один человек… Правда, женат был. Любила я его крепко, но отбивать и не думала – знаю, как это больно, когда у тебя мужа уводят. Ну а жена его меня просто удивляла. Чувствовала я, что знает она обо всём, но виду не подавала. Никогда она мне и слова плохого не сказала: ни в больнице, где мы с ней лежали, ни в магазине, где я ненароком обратилась к ней за советом. Только посмотрит, бывало, на меня внимательно так, улыбнётся и отойдёт в сторону. А меня от этого её взгляда всякий раз в жар бросало.

Три года мы с ним встречались, а потом соседка познакомила меня с теперешним моим мужем. Живём с ним хорошо, грех жаловаться.

И всё-таки пересеклись наши пути с той женщиной – женой моего возлюбленного. Они тогда уже собирались уезжать из нашего города. Идёт она как-то мне навстречу весёлая, жизнерадостная, с большим букетом роз. Увидела меня, остановилась и протягивает три розы.

— Возьмите, — говорит, — ведь мы с вами как-бы родственники.

Я сначала отнекивалась, а потом улыбнулась, поблагодарила и взяла. Вот такая была встреча.

А Андрей продолжал ездить. Когда сын вырос, забрал его к себе, устроил на работу, помог с жильём. Так Саша и прижился в тех краях, женился, растит сына.

В 2010 году Андрей приехал в последний раз.

— Не могу, говорит, — больше ездить. Чувствую, что умру скоро. Давай уедем вместе. Люблю я тебя.

— Так я же холодная.

— Что я тебе скажу: на счёт баб я был ненасытен. Но не женщин я любил, а женскую плоть, так, кажется и вывернул бы её наизнанку. А теперь мне нужна женщина для души.

И уехал. Я всё ждала, что приедет, но больше он уже не появился. Через некоторое время приезжает сын.

Отец слёг. Мама, он тебя ждёт. Давай уедем, будем жить в одном доме.

Как я уеду, сынок? Мне ничего от него не надо. Перед смертью Андрея съехалась вся его родня, а он всё Сашу спрашивал:

— Мама приехала? – Ждал. Когда умирал, сказал сыну:

— Передай маме, что я всю жизнь одну её любил. Зачем только мы разошлись? Хоронили его без меня. Наверное, так и не увижу то место, где покоится его прах. Мария Николаевна смолкла. Долго смотрела в окно на не прекращавшийся дождь, видно мыслями была далеко отсюда. Что она думала? О чём жалела?

Людмила Чернова

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

четыре × 3 =