Из педагогической практики

Давно это было. Леночке Говоровой, выпускнице педагогического института, предложили поехать в Киргизию, в город Нарын (это в Тянь-шаньских горах, на границе с Китаем), учить киргизских ребятишек русскому языку. Она дала согласие. Ни слезы родителей, ни уговоры друзей не помогли. Влекли романтика и свобода.

 Эх, Фёдор, Фёдор…

«В каждом человеке сидит зверь,

укрощаемый только любовью»

И.С. Тургенев

Молодую учительницу, умную и энергичную, быстро заметили, и вот она, 26-летняя женщина, уже директор школы. В первый же день своего директорства Леночка, теперь уже Елена Сергеевна, схватилась за голову от навалившихся на неё забот. Большая средняя школа с русским языком обучения. В городе было ещё две школы, но киргизские, а абсолютное большинство местного населения хотело учить своих детей только в русской школе. Занятия шли в три смены. Учителей не хватало. Их присылали из разных городов страны. Прежде всего, им надо было помочь устроиться с жильём. А жильё это, как правило, представляло собой мазанку во дворе хозяина дома. В мазанке — небольшая печка-плита, глиняный пол, покрытый овечьими кошмами, у хорошего хозяина кошмы эти были даже с цветными узорами. Какое никакое, а всё же жильё. Школа обеспечивала приезжих учителей топливом, хотя это и не входило в её обязанности. Но нужно было как-то закрепить молодых специалистов, не дать им разбежаться в первый же год.

Какая радость для школьников и учителей летние каникулы! А для директора школы это муки. Чего стоит один ремонт! А заготовка топлива! Школу отапливала своя котельная. Уголь завозила по договору местная автобаза. Но дрова нужно было заготавливать школе самостоятельно. Лесхоз отводил участок в лесу, в горах. Школа нанимала лесорубов, готовые дрова вывозила на своем грузовике. А в грузовике сидел шофёр Фёдор — 40-летний горький пьяница. Ох и намучилась же Елена Сергеевна с этим Фёдором! Так, однажды он заявил, что в машину нужен новый коленчатый вал: «Наш-то стукает, ездить нельзя, опасно!» Добытый с превеликим трудом новый коленвал Фёдор пропил в тот же день. Потом оказалось, что старый коленвал вовсе и не «стукал». В Сельхозтехнике Елена Сергеевна скоро стала «своим человеком» — то свечи клянчит, то кольца, то втулки.

Настал день, когда из леса сообщили, что дрова готовы, нужно приехать, принять их и начать вывозить. Договорились назавтра утром выехать в лес. Ни свет ни заря Елена Сергеевна встала, всё приготовила для поездки. Потом ждала шофёра с машиной — не дождалась и пришла в школу. Грузовик стоял во дворе, в кабине навзничь лежал Фёдор и громко храпел, широко разинув рот. Елену Сергеевну охватили такой гнев и обида, что она, не помня себя, рванула дверцу кабины, схватила свалившуюся с головы Фёдора кожаную шапку, которую он носил зимой и летом, и изо всех сил стала колотить ею по лицу Федора. Колотила до тех пор, пока силы не оставили её, а нос и губы пьяного не распухли. Федор, наконец, открыл глаза и промычал: «А-а-а… чичассс… поедем». Елена Сергеевна швырнула шапку в шофера и пошла домой, то и дело смахивая ладонями горькие слёзы.

Влюблённый шофёр

На другое утро в её кабинет, вежливо постучав, вошел Фёдор. Выглядел он непривычно: вымыт, выбрит, причесан, чистая рубашка, а главное — не было с ним его злополучной шапки. Негромко и как-то торжественно он произнес: «Здравствуйте, Елена Сергеевна. Буду на вас жаловаться». Сердце Елены Сергеевны ёкнуло, на лице Фёдора ясно были видны свежие синяки и ссадины. Стало страшно и стыдно. Но она взяла себя в руки.

— Здравствуйте. На что именно будете жаловаться?

— Вы такая молодая, симпатичная женщина и так некультурно обращаетесь с кадрами. В кровь избили своего шофёра, между прочим, первого класса!

— Идите отсюда вон! Вы уволены за систематическое пьянство и срыв заготовки дров для школы.

Фёдор потупился, нерешительно потоптался, потом вдруг закрыл лицо руками и заплакал. Кое-как выговорил: «Простите вы меня, дурака! Спиртное больше в рот не возьму!»

Ну что делать? Хочешь не хочешь, а прощать надо. Всё равно другого шофёра в городе сейчас не найдёшь. Елена Сергеевна долго испытующе смотрела на Фёдора.

— Клянусь, Елена Сергеевна!

— Ладно. Идите, работайте. Приведите машину в порядок. Завтра поедем в лес.

Прошел день, другой… месяц. Фёдор не пил. Перевезли все дрова для школы и учителей. Вместе со сторожем и директором шофёр усердно грузил и разгружал.

Начался учебный год. Фёдор не пил. А тут указание облоно: ехать во Фрунзе (ныне Бишкек) в Министерство просвещения получать новые учебные пособия для школы. Узнав о предстоящей поездке, Фёдор буквально преобразился, словно помолодел. Не ходил — летал. Всё время крутился около грузовика: мыл его, что-то подмазывал и подкрашивал.

И вот поехали. В дороге Елена Сергеевна узнала, что в городе Фрунзе в своём доме живут отец и мать Федора. «Они будут рады, если мы остановимся у них», — с надеждой говорил Фёдор. Не хотелось Елене Сергеевне нарушать сугубо служебные отношения с шофёром, но, подумав, решила познакомиться с его родителями. Старики Фёдора оказались простыми и славными людьми. Они очень обрадовались приезду своего сына, что он здоров и при хорошей работе. А начальницу не знали куда посадить, чем угостить. И всё вопросительно тревожно смотрели — как, дескать, Фёдор-то? А Фёдор украдкой бросал умоляющие взгляды на неё — мол, не огорчайте вы моих стариков.

Поездка во Фрунзе прошла благополучно. А через некоторое время Федор ушел из школы в автобазу. Он действительно оказался шофёром первого класса. Расставание с ним было необычным. Как всегда, утром он вошел в кабинет Елены Сергеевны. Так же чисто выбрит, причёсан, в красивой рубашке. В руках держал новую кепку и нервно её комкал.

— Вот заявление. Прошу, подпишите.

— Почему решили подать в отставку? — пошутила Елена Сергеевна.

— А что, вы не знаете?!

— Нет.

Федор побледнел:

— Не могу я больше смотреть на вас! Люблю я вас!

Елена Сергеевна ошарашено уставилась на Фёдора. А в его глазах было мучительное смущение, и краска залила всё его лицо. Она опустила глаза и машинально подписала заявление.

— Простите меня, Елена Сергеевна, и не поминайте лихом! — взяв своё заявление, он поклонился и вышел, тихо прикрыв дверь.

Пораженная, бессильно откинувшись на спинку кресла, Елена Сергеевна долго и бессмысленно смотрела на дверь, которую только что закрыл Фёдор. Потом тяжело вздохнула. Впервые она не знала, с чего начать свой рабочий день.

Да, давно это было. Но тот первый год своего директорства в школе далекого киргизского городка Елена Сергеевна Говорова, ныне ветеран труда и жительница областного центра, запомнила на всю жизнь. И хотя с тех времен прошло более полувека, она и сейчас часто вспоминает шофёра Фёдора, с которым тогда обошлась так «некультурно» и который оказался лучше других людей. Вспоминая ту историю, она и смеётся, и плачет.

Елена Поворова