Под знаком Тьмы

Счастье – это когда нет несчастья. Семья Егоровых испытала это в полной мере. После всего того, что случилось в последнее время, прежняя жизнь им кажется раем. Но Егоровы не хотят сдаваться, у них ещё не угасла надежда на избавление. Наверное, последняя.

Безмятежное время

У Леонида и Людмилы была любовь, и дети у них рождались здоровыми и красивыми. Своего жилья не имелось – жили у родителей Людмилы, в двухкомнатной квартире в центре областного центра. Когда сорок лет назад родилась Марина, её дед, директор одного из НИИ, вскоре получил назначение в столицу. С общего согласия дед и бабушка с собой взяли внучку. Квартиру в городе оставили молодым.

— Прекрасные старики! – говорит Людмила Львовна. Всем, что было у меня в жизни хорошего, обязана им. К Мариночке ездила по нескольку раз в год. Всё шло хорошо – девочка умненькая, училась. Я, конечно, тосковала по ней, но понимала, что там ей будет лучше. И мирилась с этим. Муж, Леонид, работал в системе ремонта бытовой техники, неплохо зарабатывал, я – по хозяйственной части в учреждениях города.

Моей собеседнице чуть за 60. На её лице – следы перенесённых страданий. Мы листаем страницы семейного альбома – весёлые люди, полные жизни, на фоне фонтанов и зелёных скверов. И трудно представить, что всё это где-то в прошлом. И я вижу перед собой усталые глаза измученной женщины.

— Потом родилась Светочка, — продолжает Людмила Львовна. – О, какая прелестная девочка! Посмотрите на эту фотографию – красавица! И разве я могла когда-нибудь подумать, что её постигнет такое несчастье?

Фотографии

Светлана встретила Андрея, когда ей было 26.

— Мне он очень понравился, — без радости вспоминает она. – Весёлый, обходительный, казался добрым. Вскоре он перебрался жить к нам. Отношения мы собирались оформить после рождения ребёнка. Он как будто ждал его – хотел сына. Но ждать – мало. Отец к тому времени умер. В 52 года оказался не у дел, очень переживал. Это, думаю, и ускорило его смерть. Жить на маленькую пенсию матери? Это лишь бы не умереть с голоду. А Андрей и не собирался работать. Только делал вид, что ищет работу – больше гулял. Расставание с Андреем оказалось мучительным. Места себе не находила. Опасалась за ребёнка. Но Олежек, слава Богу, родился здоровеньким.

Но расставанием всё это не закончилось. Месяца через два Светлане позвонила какая-то женщина: «Он меня любит, а ты своё счастье профукала». В голосе женщины звучало откровенное злорадство. Светлана смогла преодолеть неприязнь и сказала: «Ну и хорошо. Желаю вам счастья».

Потом последовал звонок от бабушки Андрея. Жаловалась на новую жену Андрея: «Издевается надо мной она. Говорит, что всё равно сдаст меня в дом престарелых. Хочет моей смерти, чтобы завладеть квартирой».

— Я молилась, чтобы с бабушкой ничего не случилось, — вспоминает Людмила Львовна. – Она любила своего внучка Олежку. Для нас была как родная.

Возможно, время бы стёрло из памяти всё плохое тех лет. Но жена Андрея всё почему-то не могла успокоиться. Хотя, вообще-то, в чём перед ней провинилась Светлана? Что бабушка Андрея в конце концов через суд выселила из квартиры его жену? Но при чём здесь Светлана?

И вот однажды к Светлане пришёл Андрей. Не пустить его она не могла.

Ему понадобились её фотографии. Зачем? Ничем вразумительным объяснить не мог – мол, на память. И она отдала. Вроде ничего особенного. Но то, что случилось потом, Людмила Львовна связывает с этими фотографиями. Куда они потом делись, в чьи руки попали – Егорова не знала.

Два приговора

Мы говорим с ней не в квартире Егоровых. Людмила Львовна и её дочь с ходу отвергли моё предложение встретиться у них дома. Её сын тяжело болен. Был здоровый мальчик, но в 16 лет ему пробили голову, были задеты жизненно важные центры в мозгу. В результате – глубокая инвалидность. Появление в квартире незнакомого человека вызывает в нём всплеск агрессии. Последствия могут быть непредсказуемыми. Оставить с ним внука Олежку одного – подвергнуть ребёнка неоправданному риску.

И во время нашего разговора мать то и дело звонит дочери: как там, всё спокойно? Но с этим горем в семье как-то свыклись, притерпелись к нему. Правда, отец никогда не смог смириться с несчастьем, всё мучился вопросом: за что? Это ускорило его уход из жизни.

Светлана вернулась из роддома располневшей и немного обеспокоенной этим. Стать толстухой ей совсем не хотелось. Но после того, как она отдала свои фотографии отцу Олежки, Светлана стала стремительно худеть: девять килограммов за месяц.

— Я ослабела, меня без ветра качало, — рассказывает Светлана. – Врачи предположили, что у меня что-то с желудком. Был декабрь 2013 года. Надо сделать анализы. Но талонов на них в поликлинике уже не было. Предложили подождать до Нового года.

Светлана не может спокойно говорить о тех трагических для неё днях. Тогда ей и в голову не могло прийти, чем всё обернётся для неё. Недомогание, слабость – да. Но такое:

— Светлане становилось всё хуже, — продолжает печальную повесть Людмила. – Стала задыхаться. На «скорой» её отвезли в больницу. Она долго ждала, пока к ней подойдёт врач. Медики никак не могли определить, что с моей девочкой. Предполагали – сепсис крови, рак, энцефалит и прочее. Я на коленях молилась иконе Божьей Матери. И вдруг страшный диагноз: диабет 1-го типа. Человек на всю жизнь становится зависимым от инсулина.

Но это ещё не всё. Светлана стала терять зрение. Всё виделось как в тумане. Ожидая в коридоре отделения офтальмологии областной больницы, она уже различала лишь сильный свет и тени проходящих людей.

— Зрение ещё можно было спасти, — сокрушается Людмила Львовна. Но нам сказали, что операция будет стоить больших денег. А где их взять – большие, когда и малых-то нет?

Мать и дочь обвиняют медиков. Они сделали Светлане укол в глаз, который ещё немного видел. После укола глаз ослеп. Так ли это было на самом деле или несчастные люди в своём горе готовы видеть виноватого в каждом, кто не смог помог слепнущей? И могла ли операция совершить чудо? На эти вопросы нет ответа. 30-летней женщине вынесли ещё один приговор: 100-процентная потеря зрения.

Надежда на чудо

— Что такое – оказаться в вечной тьме – зрячий человек представить не может, — печально произносит Светлана. Поначалу мне жить не хотелось. От рокового поступка меня удержала только маленький Олежек. Как бы он жил без меня?

Но и это испытание оказалось не последним для семьи Егоровых. Людмила Львовна позвонила старшей дочери Марине: «Мариночка, милая, у нас горе: Светочка ослепла». Это сообщение так потрясло Марину, что она шла по улице, ничего не замечая вокруг себя. На шумном перекрёстке её сбила машина. Теперь, в 39 лет, она инвалид второй группы.

Людмила Львовна часто задумывается, за что ей и её детям такие несчастья? Она молится перед иконой Божьей Матери, всматривается в её лик, но ответа не находит. В голов ей приходит другое:

— Народная молва считает, что когда несчастья валятся одно за другим, это значит, против человека кто-то колдует, — вздыхает моя собеседница. – Так ли это – никто не ответит, я стараюсь об этом не думать.

Что ж, человек в отчаянии готов на многое. Готов даже поверить во всякую чертовщину. Выходит, теперь всё – исхода нет? Сын – инвалид, и старшая дочь, Светлана, до конца дней своих проживёт в вечной тьме? Нет, у них есть ещё зыбкая надежда на чудо. Его они ждут от знаменитого профессора Эрнста Мулдашева. Письмо к нему с просьбой помочь вернуть зрение Светлане они уже отправили. Надежды семья не теряет.

Валерий Пирожников