Украденное счастье

Родные сестры не поделили парня и стали заклятыми врагами на долгие годы. Смерть старшей сестры вернула младшей её возлюбленного…

— Мама! — в детской раздался истошный вопль.

«Опять», — подумала Алевтина и кинулась спасать младшую.

Так и есть. Обе — по разным углам, Сашка набычилась, Маша трёт плечо.

— Она меня опять укусила.

— Как вы надоели. Дня без ссоры не можете прожить, — мать ушла на кухню, подумав, что надо бы отругать старшую. Но это бесполезно. Сашка по натуре лидер. Если ей надо, своё возьмёт. И у сестры. И у жизни.

Саша и Маша

Маша смотрела на гроб и до конца не понимала, что её сестры и соперницы, больше нет. Лицо было чужим. Хотя разве она может сказать, что оно было когда-то родным? Они вечно воевали. Но, с другой стороны, это «вечно» тоже условно. Полжизни — будет точнее. Впрочем, тоже немало, ведь скоро Марии исполнится тридцать.

Сёстры были погодками. Сначала на свет появилась Саша, чуть позже — Маша.

«Как будто от разных отцов», — вздыхала Алевтина Григорьевна. Саша росла красавицей. Не было у неё подросткового периода, угловатости, когда не знаешь, куда девать руки-ноги и часами замазываешь перед зеркалом прыщи. А младшая, Маша, по сравнению с сестрой была серой мышкой.

Муж Алевтины, Юрий, — красавец. Мужем он был два года. А потом начал скучать. Тесно ему было в однокомнатной квартирке. Да дочери, появившиеся одна за другой, по ночам пищали. Загрустил Юрий и начал по друзьям скитаться. А где друзья холостые, там и девушки. В один прекрасный день поцеловал Юрий дочек, сказал жене: «Прости, дорогая» и ушел к другой.

Осталась Алевтина с двумя дочками. Любила она больше Машу. Сама боялась себе в этом признаться, чувствуя какой-то грех: «Разве можно кровных детей любить по-разному?» Но что было, то было. Придет Алевтина с работы — Саша головы не повернёт, а Маша несётся: «Мамочка, устала? Я тебе сейчас чайку налью. Хочешь?»

Твой жених — мой муж

В юном возрасте сёстры начали влюбляться. Но на свидания мальчики приглашали Сашу. Машу же никто не замечал. Когда и она наконец заневестилась, у Александры никаких эмоций это не вызвало: поклонники сестры казались ей неинтересными.

Но вот Маша познакомилась с Колей. Он был тренером в спортивной школе. Выправка, галантность были, казалось, его врожденными качествами. А при ближайшем рассмотрении выявлялись ум и юмор.

Александра это отметила. С сестрой они давно не цапались, и потому вечера проходили мирно, под беседу за чаем. Потом Саша убегала к молодому человеку, а Маша с Николаем оставались вдвоём.

Алевтина не могла нарадоваться на будущего зятя: розетки починены, кран отремонтирован, ножка у дивана заменена.

Как ни хвасталась Саша своим ухажёром (он подарил ей золотое кольцо), Машин жених Алевтине нравился больше.

В день рождения Маши Николай сделал царский подарок. Он пришел с друзьями. Человек десять вошли к Маше в комнату, каждый с букетом, и забросали её цветами: гвоздики, розы…

Маша была счастлива. А Саша хлопнула дверью и не выходила из комнаты до вечера.

А потом Сашу бросил её жених, и она с сестрой и её другом стала ходить везде — в кафе, в лес на шашлыки. Казалось, она стала мягче, уступчивее.

А потом подруга Алевтины, Елена, пригласила всех в гости, в Феодосию. Саша, Маша и Николай купили билеты, купальники, крем от загара… Но вдруг:

— Саша, Коля, я не еду с вами на море, — Маша не знала, как начать этот разговор.

— Как?!

— У меня подруга замуж выходит. Просит меня быть свидетельницей. Я присоединюсь к вам через несколько дней.

Николай принялся уговаривать Машу не делать глупостей. Ему вторила Александра:

— В кои-то веки отдохнуть собрались как люди.

Но Маша настояла на своём.

Саша и Николай уехали. А через два дня Маша упала и порвала на ноге связки. Не попала ни на свадьбу, ни на море.

Через три недели вернулись отдыхающие. Загорелые и молчаливые. Коля, поцеловав Машу, быстро засобирался к себе. Александра, набрав в грудь воздуха, выдохнула:

— Нам надо поговорить…

Маша вся сжалась, предчувствуя надвигающуюся беду. Но Саша была неумолима.

— Мы с Николаем поняли, что любим друг друга. Он больше мне подходит, чем тебе.

Возвращение

Маша перевелась на заочное и уехала в Одессу. Устроилась со своим неоконченным высшим педагогическим в общежитие шерстопрядильной фабрики воспитателем. Следила за чистотой, вела душевные разговоры с девчонками-лимитчицами. Повзрослела. Закалилась. Домой писала только маме. А из её писем узнавала новости о родственниках. Александра и Николай поженились… Александра не хочет торопиться с детьми («надо пожить для себя»)… Александра родила девочку… Александра беременна вторым ребёнком… И вот шокирующая весть: сестра умерла!

Она, конечно, примчалась на похороны. Обняла маму и отстранённо — Николая. Но он был таким потерянным, таким жалким, так неумело менял штанишки старшей Майе, что Маша оттаяла и, налив ему успокоительного, уложила спать. Дальше — похороны, поминки.

— Что с мальчиком-то, Борькой, будем делать? — спросила Алевтина, когда все разошлись, и снова заплакала. — Я ведь вся больная, двоих не вытяну.

— А меня, что же, в расчет не берешь? — горько усмехнулась Маша.

— Так ведь невзлюбила ты сестру.

— Сестру — да. А вот Николая я любить не переставала. Все годы пыталась его забыть, а взглянула и поняла: нет, люблю по-прежнему.

— А дети?

— Что дети? Дети в семье не помеха.

P.S. Эту историю рассказала мне мама Маши, она работает нянечкой в детском саду, куда я водила свою дочь Настю.

Прошло пять лет. Я часто встречаю Марию Юрьевну в парке. Она гуляет с Майей и Борисом. Но последнее время она ходит тяжело, переваливаясь, как уточка. И даже пальто не скрывает её располневшую талию. Она улыбается…

Светлана Шарикова